Многие десятилетия посёлок Фабричный (ныне Каргалы) был одним из центров мусульманской религии в Казахстане. Сейчас, к сожалению, об этом почти никто не знает. В советские годы почти полвека в Казахстане было семь-восемь действующих мечетей: одна из них – в моем родном селе Каргалы (в прошлом на территории села находились три поселка: Фабричный (Суконный комбинат), Куншыгыс – Каргалы и Майбулак). История этой мечети связана с судьбой моего отца – имама Абдыкадыра-кари Иминова (1917–1981). Многие документы из его архива сейчас находятся у меня.

На территории Каргалы издавна кочевали два рода: левый берег одноименной реки принадлежал роду айкым из племени шапрашты, правый – жаныс из племени дулат. Представители этих родов всегда отличались богобоязненностью: у них были специальные юрты-мечети, где по пятницам и в мусульманские праздники люди собирались, чтобы совершить торжественный намаз. Известно, что некоторые совершали хадж.

Время шло. В 1886 году на правом берегу реки Каргалы на средства, собранные под руководством волостного правителя Сата Ниязбекова, была построена мечеть. В первые годы после Октябрьской революции большевики, мечтая о мировой революции и заигрывая с жителями национальных окраин СССР, проявляли относительную терпимость к исламу и мусульманским священнослужителям. Но это продлилось недолго. Окрепнув, советская власть стала закрывать мечети и преследовать не только имамов, но и обычных верующих. Закрыли мечеть и в нашем селе.

В середине 1930-х годов в наш край из далёкого Кашгара попадает мой отец – Абдыкадыр-кари Иминов (1917–1981). Он родился и вырос в древнем уйгурском городе Кашгаре (ныне СУАР КНР), в юности принимал участие в национально-освободительном движении. Принадлежал к роду ходжей, получил солидное религиозное образование в медресе Аппак-ходжи в Кашгаре, позже учился в медресе Мири-Араб в Бухаре. Большая часть мусульманских священнослужителей в те годы была уничтожена, отправлена в лагеря или в ссылку. Отец чудом остался жив – благодаря дружбе с акыном Жамбылом Жабаевым.

Священный Коран и другая мусульманская литература уничтожались, за хранение этих книг давали срок. Абдыкадыр-кари знал наизусть Коран, сходу переводил его на казахский или уйгурский языки, комментировал. Отец вспоминал, что за ним тогда было постоянное наблюдение, в любой момент его могли арестовать. В те годы люди даже боялись традиционного мусульманского приветствия при встречах – «Ассалам алейкум» и стали здороваться «Сәлеметсіз бе» или «Амансыз ба?»

После начала Великой Отечест­венной войны отношение к исламу изменилось, деятельность священнослужителей легализовали. К тому времени в селе вокруг отца сформировалась группа глубоко верующих мусульман в количест­ве 250 человек. В 1943-м они все подписали заявление к властям с просьбой зарегистрировать их мусульманскую общину и разрешить открыть в Каргалы мечеть. Это был смелый шаг. И власти пошли навстречу: мечеть стала действовать, а мусульманская община села стала первой официально зарегистрированной в Казахстане. По рекомендации Жамбыла имамом избрали моего отца.

Абдыкадыра-кари связывали тёплые отношения с Жамбылом. В народе его называли «мулла Жамбыла». После кончины акына имам Абдыкадыр-кари совершил обряд жаназы над телом усопшего...

15–20 октября 1943 года в Ташкенте был созван I курултай мусульман Средней Азии и Казахстана. Среди 160 делегатов был и Абдыкадыр-кари Иминов. Председателем Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана (САДУМ) был избран шейх, ишан Бабахан.

В годы войны в мечети села Каргалы на жума-намаз собирались сотни верующих, а во время айтов – до десяти тысяч мусульман со всей Алматинской области (молились не только в мечети, но и на обширной площади вокруг неё). Отметим, что верующим дос­талось довольно ветхое здание, где в советские годы была начальная школа (внешне это обыч­ное строе­ние барачного типа). Мусульмане сами сделали капитальный ремонт и вернули мечеть к жизни.

Тогда Абдыкадыр-кари был не только имамом, но и бригадиром в колхозе имени Ленина. В его бригаде были верующие, которые не покладая рук вместе с другими колхозниками трудились во имя Победы. В отцовском архиве сохранились документы, справки, свидетельствующие об этом. Мусульманами нашего края были собраны десятки тысяч рублей, драгоценных металлов, вещей в Фонд обороны страны. Конечно, в своих проповедях кари призывал к борьбе с фашистской Германией и всячески поддерживал тех, кто потерял родных и близких на фронте.

После Второй мировой войны отношение к исламу стало меняться, религия вновь перешла на полулегальное существование. Например, запрещалось проводить мусульманские обряды: при рождении или проводах в последний путь человека, неке кию (обряд бракосочетания). Но подавляющее большинство моих земляков продолжало соб­людать религиозные предписания. 22 июня 1945 года ушел из жизни великий казахский акын Жамбыл, который многие годы покровительствовал кари. Разу­меется, все это отразилось на судьбе имама Абдыкадыра-кари.

Органам местной власти было предписано, чтобы они составляли списки лиц, посещающих мечеть. Коммунистов за это сразу исключали из партии, не назначали на руководящие должности, а студентов вузов и техникумов исключали из комсомола, они покидали учебные заведения. В учебно-воспитательных планах учителей школ существовала отдельная графа «атеистическая работа», где были списки детей из верующих семей и план работы с ними (я, сын имама, испытал это на собственном опыте).

Вспоминаю, что у отца были тёплые, дружеские отношения с директором Каргалинского комбината Ануарбеком Джуруновым и председателем исполкома Фаб­ричного поссовета Жумашем Балькебаевым. Отец на жайлау провел обряд обрезания их пяти- и семилетним сыновьям. Об этом долгие годы знали только члены наших семей. Позже, выполняя завещание друзей, отец проводил их в последний путь по мусульманским канонам. До сих пор мы, их потомки, дружим, вспоминая наших отцов.

В 1947-м айт выпал на дни, когда на полях шла уборка урожая. В мечети собралось очень много людей, среди них было немало фронтовиков. Имам поздравил сельчан с главным праздником мусульман. Большинство сельчан отпраздновали айт, некоторые из них – в течение трёх дней. После этого на отца поступил донос, будто он призывал верующих не работать во время мусульманского праздника. Абдыкадыра-кари арестовывают за срыв уборочной кампании и отправляют в ссылку в село Баканас Балхашского района. Между тем в личном архиве отца есть документы, свидетельствующие, что за несколько дней до ареста кари во главе своей бригады по-стахановски трудился на колхозных полях.

Интересный факт: сохранилась положительная характеристика Иминова, данная после ареста председателем Куншыгыс-Каргалинского сельсовета Аденовым и секретарем Оразовой. Чтобы подписать её, нужно было мужест­во, и об этом мне неоднократно говорил отец. В ссылке Абдыкадыр-кари трудится в Балхашском государственном ондатровом хозяйстве «Заготсырье» под наб­людением органов МВД. Работа была очень тяжелая.

Действовала ли в это время мечеть? Да. Функции имама официально исполнял Жунус Сарсенов (1882–1972), известный в посёлке как Жунус-молда. В конце XIX века он учился у имама местной мечети, до конца своих дней читал пятикратный намаз. Всеми делами мечети в отсутствие Абдыкадыра-кари руководили Малсак (Дихан) Накысбекулы (1870–1967), Ыстыбай Кеншимулы (1867–1964). Эти аксакалы были ближайшими соратниками кари во время открытия мечети.

^{Мечеть села Каргалы в 1940-е годы}

Малсак был представителем рода айкым племени шапрашты. В детстве учился у аульского муллы, знал наизусть многие суры из Корана. Аксакал пользовался огромным уважением у земляков, почти всю жизнь трудился на своей мельнице. Во время страшного голода начала 1930-х годов он спас от неминуе­мой гибели многих земляков. Ыстыбай представлял род жаныс племени дулат. Был известен своей праведной жизнью, к его авторитетному слову всегда прислушивались каргалинцы. Я дружу с потомками Малсака Накыс­бекулы и Ыстыбая Кеншимулы, мы относимся друг к другу как к близким родственникам.

С сентября 1947-го до начала июня 1948 года кари находился в ссылке. Он обращался в Верховный Совет СССР с просьбой пересмотреть его дело. И каргалинцы также писали письма с просьбой вернуть имама Абдыкадыра в их мечеть. В Баканасе отца поддержала близкая родственница акына Жамбыла, которая была одним из руководителей Балхашского района. В результате 11 июля 1948 года с отца официально сняли обвинения и разрешили вернуться в Каргалы и «жить в любой точке СССР».

Между тем в апреле 1948 года Совет по делам религиозных культов направил своим уполномоченным на местах инструкцию, где предлагал «категорически прекратить всякую регистрацию религиозных общин». Огромные препятствия были в работе действующих мечетей, имамов и их ближайших соратников преследовали. Налоги в мечетях, оплата за электроэнергию были в несколько раз выше, чем в госучреждениях. Годы работы имамом не засчитывались при выходе на пенсию.

В Москве Совет по делам религиозных культов при Совете министров СССР отдельно рассмотрел вопрос «О состоянии борьбы с исламом в Джамбулском районе Алма-Атинской области Казахской ССР».

Коротко остановлюсь на деятельности этого Совета. 14 сентября 1943 года решением Совнаркома СССР был создан Совет по делам Русской православной церкви, который курировал и другие религиозные организации, в первую очередь исламские. 19 мая 1944 года Постановлением СНК СССР был создан Совет по делам религиозных культов, который старался держать под конт­ролем работу религиозных общин и их лидеров. Конечно же, это был атеистический орган власти. Председателем Совета стал Иван Полянский – кадровый чекист, который многие годы занимался уничтожением ислама и других религий в СССР, принимал участие в репрессиях против многих безвинных граждан.

В докладной записке на имя Полянского, в частности, сказано: «В Джамбулском районе в пос. Каргалинка имеется одна зарегистрированная мечеть. Здание этой мечети представляет каркас­ное помещение, крытое камышом, и имеет небольшой минарет, вмещает около 150 человек. Официально зарегистрированным муллой является Сарсенов Жунус, но община своим решением от 16 июля с. г. отстранила этого муллу и избрала муллой Именова Абу-Кадыра, бывшего китайского подданного, уйгура по национальности.

Данная мечеть, хотя и находится в с. Каргалинка, где расположен колхоз имени Ленина, обслуживает верующих мусульман ещё следующих колхозов: суконной фабрики (п. Фабричный), колхоза «Ынтымак», колхоза «Майбулак», колхоза «Работник» Джамбулского района, а также колхоза «1-го Мая», колхоза имени Ворошилова и колхоза им. Фурманова Каскеленского района».

Следует уточнить два момента: внутренний зал мечети вмещал не менее 200 человек, Жунус Сарсенов не был отстранен, он исполнял обязанности имама во время нахождения отца в ссылке, и 16 июля Абдыкадыр-кари вновь приступил к своим обязанностям.

Далее в докладной записке сказано: «В беседе с муллой (имамом Абдыкадыром-кари. – Прим. авт.) выяснилось, что богослужения в мечети совершаются один раз в неделю, когда собираются 40–50 человек верующих, еже­дневных намазов не бывает. По большим праздникам «ураза байрам», «курбан байрам» со всех окружных 7–8 колхозов верующие стекаются на торжественное богослужение». Уверен, чтобы не было неприятностей у прихожан, имам специально уменьшил количество людей, посещающих пятничную молитву.

Разумеется, после подобной докладной записки власти ещё более ужесточили свою политику против верующих и священнослужителей в Жамбылском районе

Однако во многих небольших населённых пунктах тогда живы были мужчины, которые до революции получили начальное религиозное образование. Именно они совершали мусульманские обряды при рождении ребёнка, провожали в последний путь, молодожены вступали в брак после обряда неке кию… Несмотря на давление и репрессии властей, в Жамбылском районе были незарегистрированные муллы, которые выполняли обязанности имамов: это Абден Игиликов (Узун-Агач), Туменбай Шекенов (колхоз «Октябрь»), Минихан Абдуллин, Сокпонтай Альходжаев (колхоз им. Джангильдина), Набытжан Шакиржанов (колхоз им. XVIII cъезда КПСС). Нужно помнить этих мужественных людей, ведь они сохранили ислам в нашем крае и передали его последующим поколениям.

Конечно, имам Абдыкадыр-кари был неординарной личнос­тью. Считаю, что на его судьбу влияли и события на историчес­кой родине уйгуров в Восточном Туркестане (Синьцзяне). Он продолжил свою деятельность на посту имама, был делегатом последующих мусульманских курултаев в Ташкенте.

У кари сложились добрые отношения со многими мусульманскими лидерами в Казахстане и Средней Азии. По-отцовски к нему относились первый муфтий САДУМ, ишан Бабахан и первый казий Казахстанского казията Абдугапар Шамшитдинов. Дружес­кие отношения связывали имама с теологом, поэтом, линг­вистом, переводчиком, главой мусульманской общественности Казахстана, казием Садуакасом Гылмани, главой мусульман Кыргызстана, казием, теологом Олимханом-туре Шокировым, руководителем мусульман Монголии Локпан хаджой.

Эти люди неоднократно были гостями в нашей семье, где их радушно встречала моя мама Ризванам Махмуткызы. В моей памяти они остались очень скромными, широко образованными, обая­тельными людьми, которые в годы сталинских репрессий сох­ранили великую веру в Аллаха. Все они прошли через лагеря, ссылки. Эти влиятельные исламские священнослужители неоднократно выступали на жума-намаз в нашей мечети с проповедями. И в таких случаях в мечети собиралось несколько сотен человек. Разве можно это забыть?! Обычно богословы приезжали в Каргалы в четверг, ночевали у нас дома, а рано утром в пятницу шли в мечеть.

Казалось, что для мусульманской религии не было тяжелее времени, чем сталинское, но после прихода к власти в СССР Никиты Хрущева повсеместно стали прес­ледовать верующих, закрывать мечети. К счастью, мечеть села Каргалы пережила «хрущевские» и застойные времена: все это время она функцио­нировала.

Долгие годы имамом в ней служил Абдимуталип кажи Мусаралиев (1937–1996), который пользовался огромным уважением среди каргалинцев. С 1996 года одну из старейших мечетей страны возглавляет Сеиткали (Серик)-кажи Ыбытаев. За эти годы в мусульманском храме несколько раз был сделан капитальный ремонт. Ныне, как и прежде, двери мечети всегда открыты, и сотни прихожан ежедневно приходят сюда, чтобы совершить намаз.